Он летал, взмахивая крыльями и глядя вокруг, пока не увидел перед собой яркий свет. Этот свет манил и притягивал, было очевидно: летать можно не просто так, а по направлению к какой-то цели! И мотылек решил лететь на свет. Он летел и наслаждался тем, что видит свет перед собой; никогда раньше он не летел так быстро и с таким воодушевлением. Когда свет стал уже очень близко, мотылек вдруг наткнулся на преграду. Можно было повернуть назад, но мотылек не сдался и через несколько попыток все-таки достиг цели.
Горько было осознать, что в конце пути, который занял столько времени и нес собой столько надежд, оказалась банальная лампа накаливания, хоть и энергосберегающая. Мотылек еще немного побился об нее, а потом сел на потолок недалеко от люстры и задумался. Правильно ли он поступил, что летел на свет? Кажется, да. Это было заложено в генах. Что теперь делать, как выбраться? Ответа не было. Мотылек осознал вдруг, что он никогда не выберется из комнаты, в которой теперь находился, и что ему придется умереть здесь. Но эта мысль почему-то не слишком его пугала. Он просто сидел на потолке и наслаждался лучами лампочки, которая заливала светом все вокруг.
Горько было осознать, что в конце пути, который занял столько времени и нес собой столько надежд, оказалась банальная лампа накаливания, хоть и энергосберегающая. Мотылек еще немного побился об нее, а потом сел на потолок недалеко от люстры и задумался. Правильно ли он поступил, что летел на свет? Кажется, да. Это было заложено в генах. Что теперь делать, как выбраться? Ответа не было. Мотылек осознал вдруг, что он никогда не выберется из комнаты, в которой теперь находился, и что ему придется умереть здесь. Но эта мысль почему-то не слишком его пугала. Он просто сидел на потолке и наслаждался лучами лампочки, которая заливала светом все вокруг.